Т.Аюпов, М.Тагаев.
Одной из выдающихся личностей Кыргызстана является Торокул Жанузаков. Человек широкого кругозора и эрудиции – его смело можно причислить к славной плеяде первой кыргызской профессиональной интеллигенции, который по воле судьбы оказался по другую линию фронта, но чья жизнь была также трагически оборвана советскими карательными органами.Он происходил из рода крупного манапа Таласской долины.1 Известный башкирский востоковед и политический деятель Ахмет-Заки Валидов (1890-1970) в своей книге «Воспоминания», вышедшей в свет в г. Стамбуле в 1969 г., отмечал: «Во время этого путешествия в Ташкент, Фергану, Самарканд и Бухару (речь идет об археографической экспедиции в Туркестан в 1913-1914 гг. – авторы) я обрел много новых друзей, в том числе (наряду с А. Диваевым, С. Кучуковым, Н. Тюрякуловым, М. Чокаевым, Чулпаном, М. Абдурашидхановым, Махмудходжой Бехбуди)… из кыргызов в лице учителя начальной школы Ибрагима (имя приведено, видимо, ошибочно – авт.) Джанузакова. Большинство из них впоследствии оказались полезными для культуры Туркестана и в моей политической деятельности, а также дружба с ними оставила мне много приятных воспоминаний»2. В другой главе Валидов уточняет обстоятельства знакомства с ним: «В 1914 г. я ходил в театры, на балы, вечера, которые устраивала учащаяся молодежь. В Ташкенте, на одном из таких вечеров, познакомился с одним кыргызским интеллигентом по имени Ибрагим Джанузаков…»3.
Появление же Т. Джанузакова на политической сцене было связано с тем общественно-политическим подъемом, который вызвали свержение царизма и Октябрьская революция 1917 г. На волне этого подъема он стремился в начале XX в. сделать все возможное для своего родного народа, для достижения той цели, которую кыргызы добивались веками – создания собственной государственности. Так, сразу же после установления Советской власти в крае, он активно включается в работу по возвращению в Семиречье из Китая беженцев-кыргызов и предоставлению им ранее отнятых земель. Но позднее эти его заботы по улучшению положения земляков были истолкованы как «искривления земельной политики»4 и революция, ради торжества которой он вначале трудился, в конце-концов погубила своего одного из лучших сынов.
Будучи от природы талантливым организатором, Джанузаков смог сделать хорошую карьеру в послереволюционном Туркестане и даже занять должность заместителя председателя ТуркЦИК (!). Однако политическое господство русских большевиков и непопулярные меры «военного коммунизма» отвернули его от идей большевизма. Поэтому, в одной из работ советских авторов, он обозначается как «буржуазный националист, пробравшийся на крупные посты в руководящих органах Советской власти и завербованный английской разведкой».5
В 1920-1921 гг. Т. Джанузаков находился в отряде одного из крупных курбашей Ферганской долины – Парпи, действовавшего в пределах современных Ноокенского, Базар-Коргонского и Сузакского районов Джалал-Абадской области Кыргызстана и сопредельных районах Андижанской области Узбекистана. Парпи располагал достаточно крупными силами в количестве, по разным данным, до 2500 сабель при 3-х пулеметах и номинально подчинялся курбаши Куршермату. В тоже время у него самого в подчинении находилось несколько более мелких как узбекских, так и кыргызских курбашей. О весомости Парпи говорит и тот факт, что 13 октября 1920 г. РВС Ферганской армейской группы назначил за его поимку цену в серебре – 7000 рублей.6
По сведениям бывшего резидента ВЧК-ОГПУ в Ферганской области Ф. Т. Маслова переход Т. Джанузакова в лагерь «туркестанской контрреволюции», т.е. басмачей, произошел при следующих обстоятельствах.
«В ноябре 1920 г. к курбаши Куршермату приехало несколько человек, бежавших с Кавказа от Советской власти. Среди них были бывший заместитель председателя ТурЦИК Тюрякул-мулла Джанузаков, его родственник (тоже бывший ответственный работник республиканского масштаба – авт.) Нурмухамед Малаев и Ильдархан Мутин, именовавший себя одним из организаторов Башкирской республики (в 1919 — 1920 гг. – член Башревкома, затем работавший в военном назирате Бухарской народной республики – авт.). Они объяснили, что в г. Баку Советской властью был проведен съезд народов Востока, на который их пригласили в качестве делегатов. На съезде тайно присутствовал также бывший командующий турецкими войсками в первую мировую войну Энвер-паша, параллельно организовавший свой съезд. Этот нелегальный съезд по итогам работы выдал некоторым делегатам мандаты такого содержания: «Предъявитель сего такой-то – делегат съезда народов Востока, командируется на Восток для пропаганды против социалистических идей. Подпись: Энвер-паша»… В конце ноября Куршермат отправил этих лиц в распоряжение курбаши Парпи, в его постоянную резиденцию – Коканд-кишлак (ныне – г. Пахта-Абад, Андижанской области Узбекистана, в 25 км. от с. Базар-Курган – авт.). Оба они были людьми высокообразованными и интеллигентными. Поэтому им было поручено писать воззвания к европейскому населению края – крестьянам и красноармейцам…».7
То, что окончательный разрыв с большевиками у Т. Джанузакова произошел осенью 1920 г. – закономерность. Неспроста и то, что он направился именно к курбаши Куршермату (Шир Мухаммедбек), а позднее оперировал в Базар-Курганском районе.
Бакинский съезд, по мнению нелегально «посетившего» его А.-З. Валидова, с очевидностью показал, что наступление на права туркестанцев – не инициатива русских коммунистов на местах, а собственная политика ЦК. Участвующие в съезде от ЦК Зиновьев и Радек обращались с представителями Востока как комиссары с темной массой на крестьянских съездах в начале революции. Они не ограничивались тем, что кричали и не давали делегатам зачитать сообщения, привезенные с мест; с помощью красногвардейцев они затыкали рты и вынудили делегатов съезда принять только те решения, которые продиктовала Москва.8
После Октябрьской революции на мусульманских национальных окраинах, с целью освободиться от «советского колониализма», пришедшего на смену «колониализму времен Российской империи» и в дальнейшем создать там независимые государственные образования, начали формироваться различные нелегальные организации националистической направленности. Одной из таких организаций являлось нелегальное т.н. «Туркестанское национальное объединение» (сокр. ТНО), созданное в 1921 г. на территории Бухары по инициативе бывшего руководителя Башкирской автономии в составе РСФСР А.-З. Валидова.
Руководство ТНО рассчитывало использовать в своих целях и басмаческое движение. Обществом были установлены связи с басмачами Курширмата, в отрядах которого работали посланные им военные инструктора и которому организация, по возможности, помогала оружием и боеприпасами. Курширмат присутствовал также на 2-м съезде «Мусульман Туркестана» в Самарканде, организованном ТНО в апреле 1922 г.9
Некоторые непосредственные участники, а также сторонники этих организаций, продолжали одновременно работать в органах Советской власти (в т.ч. в Туркестане) и являлись членами Коммунистической партии.
Перед тем, как изложить дальнейший ход событий, необходимо остановиться на общей ситуации в Ферганской долине к моменту приезда сюда Т. Джанузакова.
Идеологическая работа в регионе сводилась к закрытию мечетей, медресе и аресту всех авторитетных религиозных деятелей. Проведение т.н. «экономических реформ», как-то – национализация земельных наделов, кустарного производства, вплоть до мелкого, закрытие многочисленных хлопковых заводов и т.д. – многих оставило без работы и куска хлеба. Еще более усугубило положение введение в Ферганской области трудовой повинности населения, мобилизация людей в Красную Армию, утверждение хлебной монополии и продразверстки.
«…В результате – и байство, и духовенство, и земледельческое крестьянство, и ремесленники-кустари – поголовно все население восстало против Советского режима и ушло к басмачам и дало этому движению, в начале чисто бандитского характера, идейное содержание и надо сказать, что в 1919-1920 гг. в Фергане существовал уже не бандитизм, а определенное народное восстание», – позже заключал местный коммунист К. Атабаев.
Красноармейские отряды, посланные для ликвидации басмачества, занимались зачастую открытым грабежом и насилием над местным мирным населением. К тому же, против местного населения натравливались крестьяне русских поселков.
Вот один из многочисленных эпизодов. Командующий Ферганским фронтом Коновалов получает сведения о местонахождении басмачей, направляется в Базар-Курган и выдерживает там небольшую стычку с их отрядом. Уезжая, Коновалов поручает крестьянам соседнего с Базар-Курганом села Никольское очистить район от басмачей. После этого, в течение 23-х дней «послушные» крестьяне «очищают» Базар-Курган, сперва «только» грабя, а потом расстреливая мирное население. При этом, мужчины расстреливались за сочувствие басмачам, а дети – за то, что в будущем могут стать басмачами. Трижды никольчане объявляли о прекращении преследований и требовали возвращения кишлачных жителей для того, чтобы те убирали трупы своих убиенных родичей. Однако, по возвращению, сельчане нападали на дехкан даже на кладбище и уничтожали их ружейными залпами.
Именно в эти трагические для населения Базар-Кургана дни сошлись пути двух лиц, сыгравших роковую роль в судьбе Тюракула Джанузакова. Покидая разграбленный и сожженный Базар-Курган, вышеупомянутый Коновалов назначил жителя с. Никольское Ф. Т. Маслова ответственным за ведение разведки в этом районе и свел его П. М. Богомоловым – сотрудником отдела контрразведки штаба Андижано-Ошского боерайона.
Последний своим поведением постоянно дискредитировал Советскую власть в глазах местного населения и оставил особо мрачную память о себе. В подтверждение сказанного, можно привести отрывок из письма председателя ЦИК ТАССР Т. Рыскулова к председателю РВС РСФСР Л. Д. Троцкому.
«…Гр. Богомолов, ныне являющийся командиром Сводного отряда Особого отдела, занимается массовыми, совершенно незаконными арестами местного населения… Тот же Богомолов зарубил в Андижанском уезде 46 мирных жителей, обвиняя их в басмачестве, тогда как вся их вина, по проверенным данным, заключалась в протесте против грабежа, учиненного отрядом Особого отдела, руководимым им…», – сетовал Рыскулов.
Необходимо отметить, что, несмотря на многочисленные жалобы и просьбы местных советских органов пресечь действия Боголюбова и наказать его, он не только оставался в Красной Армии, но и продолжал занимать ответственные посты…
В этих условиях, П. Богомолов, стремясь недопустить усиления местных басмачей и ссылаясь на приказ свыше, дает задание ликвидировать Парпи и всех лиц, прибывших к нему. В январе 1921 г. штаб Ферганского фронта начал военную операцию по ликвидации вооруженных формирований курбаши Парпи. К тому времени Парпи оставил при себе всего 300-400 человек, а остальных джигитов, вместе с курбаши Исраилом, Т. Джанузаковым и перешедшим на сторону басмачей бывшим председателем Андижанского ревкома С. Тохтабаевым, отправил в Майли-Сайское ущелье. Для борьбы же с ним были брошены 5 кавполков и подключена широкая агентурная сеть из местного населения. Начались полномасштабные бои регулярных частей Красной Армии с его отрядами. Особенно ожесточенные сражения шли возле населенных пунктов Избаскент, Базар-Коргон, Массы и Сакалды. В одном из таких боев, в феврале 1921 г. возле кишлака Кара-Янтак, Парпи был тяжело ранен в пах и вскоре умер. После этого, руководство остатками его войск перешло курбаши Исраилю, который вынужден был отступить в Кетмень-Тюбе. А Джанузаков остался в Майли-Сае, пытаясь оказывать сопротивление в горной местности и консолидировать вокруг себя всех кыргызских курбашей. Учитывая специфику ментальности народа, в качестве руководителя кыргызских басмачей он выдвигает весьма авторитетную среди местного населения личность – бывшего управителя Наукентской волости Молдо Паяза Калматова, а также идет на контакт с крупнейшим кыргызским курбаши Мойдунбеком (Муэтдином).
В марте 1921 г., после предварительного согласования, Джанузаков в течение 3 дней был в Наманганском уезде – в расположении отряда курбаши Амана Палвана, среди джигитов которого он по официальной версии «провел большую агитационную работу по популяризации идей пантюркизма». На деле из тех же документов становится ясно, что бывший зампред ТуркЦИК в своих выступлениях призывал к усилению дисциплины и порядка в войсках, прекращению грабежей и насилия над мирным населением, а также отказу от убийства пленных…10 В тоже время он пытался установить связи с атаманом А. И. Дутовым, бежавшим с остатками своих войск в Семиречье.
Власти были серьезно обеспокоены сложившимся положением. Из материалов фондов Центрального госархива Республики Узбекистан известно, что на вечернем заседании VI-го съезда Компартии Туркестана 19 августа 1921 г. ее секретарь Н. Тюрякулов в своем докладе отдельно затронул вопрос об антисоветской деятельности Джанузакова. В нем говорилось: «…Т. Джанузаков сейчас находится в качестве организатора всех горских манапов и пытается объединить местное население на определенной националистической платформе. Он пускает в ход все усилия: объявляет себя законным представителем Семиреченских киргизов, уверяет, что скоро Англия окажет им вооруженную помощь, а Афганистан заключит с ними союз…».11
Весной 1922 г. представитель ВЧК в Туркестане Я. Х. Петерс лично дает разведке повторное задание срочно ликвидировать Т. Джанузакова, поскольку его бывшие соратники в ТуркЦИК (особенно его председатель Х. Алиев) активно добивались амнистии для него и были близки к успеху.12 Для осуществления поставленной задачи был разработан весьма коварный план.
Чекисты взяли в заложники 75-летнего отца Исраиля, а за его освобождение потребовали от курбаши выдать им Т. Джанузакова. В результате Исраиль вынужден был вызвать Джанузакова в Арсланбоб, якобы на совещание, а по прибытию – арестовать и отправить в с. Советское Богомолову. Однако Т. Джанузакову удалось договориться с конвоирующим его курбаши Абдулладжаном и тот дал ему возможность бежать.
Позже, Т. Джанузаков все же был арестован органами ЧК и отправлен под конвоим в Джалал-Абад. По пути, недалеко от перевала Топурак-Бель (возле с. Ахман) Т. Джанузаков был убит «при попытке бегству»…13
Примечательно, что параллельно с участием в национально-освободительном движении, Торокул Джанузаков занимался научными изысканиями: собирал фольклор, вел археографические и этнографические исследования. Особый интерес вызывает эпизод, приведенный А.-З. Валидовым в уже упоминавшихся «Воспоминаниях». В нем башкирский ученый излагает следующее.
«…Вариант дастана (эпоса – авт.) «Манас», изданный Радловым, значительно отличался от наиболее полного варианта, записанного в XIX в. арабской графикой, который мне передал в Ташкенте Абубакир Диваев. Многие его места уже не поддавались прочтению. Записи, находившиеся в моих руках, относились к периоду до того, как русские завоевали Туркестан – к эпохе Кокандского ханства и всего насчитывался 60 тысяч строк. Мы с Джанузаковым хотели издать это произведение арабским шрифтом.Этот дастан 8 лет находился у меня. В 1920 г. Джанузаков, будучи на съезде народов Востока в Баку, выпросил его у меня на время, но спустя год (точнее 1,5 года, весной 1922 г. – авт.) он пал смертью храбрых в войне против Советов в Фергане и эта запись была утеряна. Наши планы о совместном издании «Манаса» так и не осуществились…».14
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Личный архив к.и.н. Кунина А. И., Папка № 3: Воспоминания Маслова Филиппа Тихоновича «О возникновении басмаческого движения в Ферганской долине и работе военной разведки в период 1917-1933 гг.», г. Майли-Сай, 20.07.1967 г.,–С. 47.
2 Әхмәтзәки Вәлиди Туған. Хәтирәләр // «Ағизел». – 1991. – апрель.– С. 133.
3 Там же – С. 134.
4 Джунушалиев Дж., Семенов И.Е. Верный сын народа // В кн.: Абдрахманов Ю. 1916 Дневники Письма к Сталину. – Фрунзе, 1991.–С. 80.
5 Равич Н. Молодость века. Война без фронта. – Москва: «Художественная литература», 1972.–С. 254.
6 Государственный архив Ферганской области Республики Узбекистан, фонд № 52, оп. 1, д. 26, л. 21.
7 Личный архив к.и.н. Кунина А. И., Папка № 3, с. 47-48.
8 Паксой Х. Заки Валиди Тоган о басмаческом движении // «Ватандаш».– 2002.– № 11.С. 46.
9 Пылев А. И. Басмачество в Средней Азии: этнополитический срез (взгляд из XXI века). – Бишкек, 2006.–С. 84-86.
10 Личный архив к.и.н. Кунина А. И., Папка № 4: Аман-Палван, с. 192-193.
11 Материалы по истории басмаческого движения в Ферганской области: Доклады, стенографические отчеты ТуркЦИК из архивных фондов / Авт.-сост. Жаркынбаев Т. Ж. – Ош: ОшГУ, 2003.–С. 27.
12 Личный архив к.и.н. Кунина А. И., Папка № 3, с. 89.
13 Там же.С.93-95.
14 Әхмәтзәки Вәлиди Туған. Хәтирәләр // «Ағизел – 1991.– апрель. – С. 134.
