Страницы из истории большой войны
Окраинная Дивизия Пехоты в Ферганской долине в 1942 год
K. S. IBRAGIMOW
30 июля 1941 г. польское эмиграционное правительство подписало с советским правительством политический договор, на основании которого была организованна Армия Польская в СССР. Её возглавил ген. Владислав Андерс.
Польская сторона стремилась прежде всего к освобождению польских пленных захваченных после агрессии Красной Армии 17 сентября 1939 г. на Польшу, а также к освобождению гражданского населения депортированного с этих районов и находящихся в лагерях принудительных работ и тюрьмах.
В этом материале — через документы находящееся с недавних пор в распоряжении историков – была принята попытка взглянуть на историю 5 Дивизий Пехоты, будущей частью Польской Армии в СССР, в период её пребывания в Киргизской Республике, этой горной стране в Азии Центральной, которую некогда Марко Поло признал самым красивым оазисом Шелково Пути.
Основные документы, которое использовать в работе это архивные документы, переданные киргизской стороной Президенту Польской Республики во время официального визита президента Александра Квасьневского в Бишкек в октябре 2002 года.
- Создание дивизии
Непосредственно после заключения июльского договора обе стороны как польская, так и советская, начали применять в жизни принятые обязательства. Главное внимание было сконцентрировано на вопросах организации армии. В Москву в августе 1941 г. прибыла польская военная миссия с ген. Зыгмунтом Шишко-Бохушем с задачей разработки и подписания военного договора касающегося подробностей организации Польской Армии в СССР. После переговоров, которые длились несколько дней, 14 августа 1941 г. договор был подписан.
Было согласованно, что на территории СССР будет организованна Армия Польская, как часть вооружённых сил Польской Республики, а её солдаты присягнут на верность Польской Республике. Были также согласованы основы кредитования, оснащения и вооружения частей. Было решено, что создаваемая армия, подчиняющаяся польскому законодательству, будет подчинена в операционном значении Верховному Командованию СССР, а в делах организационных и персональных — Верховному Командованию Польских Вооружённых Сил. Образование частей должно было происходить в местах указанных властями СССР. Офицерские кадры и рядовые должны были рекрутироваться из польских граждан.
В договоре подчеркивалось, что польские отряды будут передвинуты на фронт лишь после достижения полной боеготовности. Как правило, будут они выступать в подразделениях не меньше дивизии, и будут использоваться согласно операционным планам Верховного Командования ССРР«.
Указания по вопросу организации 5 пехотной дивизии были выданы в начале сентября 1941 г. Дивизия должна была насчитывать 686 офицеров и 10 874 младших командиров и рядовых солдат.
Командиром был назначен ген. бриг. Мечыслава Борута-Спеховича, заместителем командира – полковник дипломированный Ежи Гробицки, начальником штаба – подполковник дипломированный Зыгмунт Бэрлинг.
22 августа 1941 г. ген. Андерс издал первый приказ, в котором провозгласил начало образования Польских Вооружённых Сил в СССР. В приказе было сказано: „ Наша задача это совместная с армиями СССР, Великобритании и других союзников борьба вплоть до последней победы против исконного нашего врага — немцев». Кадры направились к местам формирования частей.
- В Татищеве
Благодаря доброжелательному отношению советских властей к идее формирования польских военных частей, в том числе 5 дивизии пехоты и создания условий для организации сети пунктов, в которых функционировали связные офицеры, состав быстро увеличивался. Трудности были связаны с базой. В районе Татищева, где формировалась дивизия, континентальный климат — зимы там чрезвычайно суровые, а подразделения селились в летнем лагере, где, кроме того, не хватало зданий для размещения штаба.
Со второй половины сентября в дивизию начало прибывать советское вооружение. Было получено среди прочих: автоматические винтовки и самозарядные, мелкокалиберные орудия и зенитные винтовки, противотанковое орудие, ступки, средства связи, санитарные средства, саперное оборудование, автотранспорт и кони. Велось нормальное обучение.
В декабре 1941 г. в Москву прибыл ген. Владислав Сикорски. В ходе встреч со Сталиным и его сотрудниками старался дать новые толчки в развитии польских военных частей в СССР. Декларируя оставление в СССР польской армии, и подтверждая её готовность участия в борьбе на восточном фронте, сумел согласовать также:
- увеличение состава численности Польской Армии в СССР к семи дивизиям,
- эвакуацию 25 тыс. польских солдат на Ближний Восток и в Великобританию,
- перенос польских отрядов на территорию юго-азиатских республик СССР,
- освобождение поляков служащих в трудовых батальонах и передача их в распоряжение польских властей,
- получение от советского государства ссуды в 100 миллионов рублей с целью помощи польскому гражданскому населения и развития Польской Армии.
- В районе Джалалабада
С точки зрения офицеров и солдат 5 ДП, сугубо существенный оказался третий пункт договора, касающийся новых районов расквартирования. Дивизия направлялась в Киргизию. В середине января 1942 г. интендантские службы военных частей выехали, чтобы приготовить помещения для расположения отрядов.
Дивизию из России в Киргизию переместили военным железнодорожным транспортом через Актюбинск, Аральск, Ташкент, Коканд, Фергану и Андижан. Вацлав Флисиньски, один с солдат 5 ДП вспоминал 22 февраля 1942 г.:
„Сегодня в 8.00 ч. утра наш транспорт вкатился на железнодорожную станцию с доской объявляющей кириллицей и латинскими буквами: «Джалал-Абад». Вот цель нашего путешествия. Благодаря Богу… Первый взгляд после прибытия мы направили на город и его окружение. Вокруг города высокие горы покрытые снегом, который выпал вчера и позавчера. Наши командиры и службы безопасности остерегают, что нельзя выходить в город. Джалал Абад с недавнего времени изолирован из-за эпидемии в окрестности брюшного тифа как среди армии, так и среди гражданского населения и туземцев… Джалал Абад город насчитывающий около десяти тысяч жителей; лежит в центральном районе южной части Киргизии, в северо-западном углу Ферганской Долины, в русле реки Кугарт, на линии железной дороги Ужатевская — Багыш, на расстоянии 87 километров от города Андижан, которые находится уже в Узбекистане. Большинство здешних жителей это узбеки занятые в колхозных хозяйствах «.
Поляков разместили в Джалалабаде и в близлежащих районах. В свете документов из Джалалабадского Государственного Областного Архива дивизия состояла: из штаба дивизии, команды обслуживания штаба, батальона связи, караульной компании, взвода жандармерии, таборного взвода, женской компании, автоколонны, комиссии по набору, больницы на 200 коек, санитарного батальона, походной кухни, разведывательной компании. Вне города расположенные были: 15 км на северо-восток от Джалалабада, в деревне Благовещенка 13 и 14 полк пехоты. Штабы полков, санитарная часть и склады содержались в домах колхозников, в здании деревенского совета и в школах. Солдаты жили в палатках на территории колхоза. В деревне Сузак стоял 15 полк. Бытовые условия были похожие на вышеизложенные, с той разницей, что палатки солдат разбитые были под деревьями, которые давали дополнительную защиту от солнца. Третьим местом, где расселили подразделения были пустынные окрестности Пахта — Кучя. Стоял там полк артиллерии, дивизион противовоздушной обороны и отряд жандармерии. Ввиду недостатка растительности и неблагоприятной обстановки службы интендантские предлагали замену этого места на другое. На день 18 января 1942 г. находился без размещения полк пехоты и батальон саперский. Последний транспорт подразделений 5 ДП прибыл к Киргизии 8 февраля 1942 г.
Стоит подчеркнуть, что вместе с дивизией прибыли в Киргизскую ССР также католические священники. Служили мессу, как для военных, так и для штатских. Представительство Польского Посольства в связи с этим обратилось к местным властям с просьбой о выделение места под костёл в центре города.
Описывая новое место стоянки дивизии 3 февраля 1943 г. ген. М. Борута-Спехович рапортовал ген. В. Андерсу, что на месте нет советских военных отрядов кроме сил НКВД. Относясь к обстановке расквартирования оценил его как доброе, подчеркивал проблемы гигиены (недостаток колодцев, вода с потоков и каналов), многочисленные болезни среди населения, а также вопрос большого количества населения эвакуированного с Польши, живущего в плохих условиях и без никакой опеки. Снабжение не сталкивалось с трудностями, а отношение местного населения к армии расценил как в основном доброжелательное, но не до конца определенное.
В южных республиках согласно договора с властями СССР происходил дальнейший набор в армию. Десятки тысяч ссыльных прибывающих беспрерывно с севера изменило значение южных республик СССР. Кроме Казахстана, который был целевым местом ссылки с 1940 г., поляки появились тоже в Узбекистане, Таджикистане, Туркмении и Киргизии. Сначала января систематически прибывало новых солдат (ежедневно около 100 человек), для которых вступление в польскую армию было единственной возможностью возвращения в страну. Здесь стоит подчеркнуть, что Польские военные комиссии принимали в армию не только поляков, но и мужчин украинской, белорусской и еврейской национальности из местностей, которые в 1939 г. входили в состав Второй Речипосполитой.
В 1999 г. в Киргистане находилась миссия Польского Совета Охраны Памятников Борьбы и Мученичества. Эва Зюлковска, автор отчёта после той экспедиции подчеркнула, что: „В Областном Государственном Архиве в Джалалабаде хранится папка с документами 5 ДП, с дивизионными печатями и подписями командира дивизии ген. Мечыслава Боруты-Спеховича. Это корреспонденция польского командования с местными властями. В разговоре с мэром города Болотбекем Кененбаевым было установлено, что польская сторона официально выступит с просьбой о передаче упомянутой папки. Это предложение было принято с пониманием и доброжелательностью. В последствии, во время визита в Бишкек президента Республики Польской Александра Квасьневского — в соответствии с распоряжением президента Киргистана Аскара Акаева — польской стороне были переданы упомянутые материалы. Охватывают они рапорты служащих органов госбезопасности в отношении польских граждан, корреспонденцию между местными властями а командованием 5 дивизий (на русском языке) также Представительства Польского Посольства в СССР.
Собрание документов начинает датированное на 12 января 1942 г. письмо делегата Польского Посольства в СССР с местопребыванием в Алма Ате, о назначении доверенного лица на район Джалалабада. Закрывает же, датированное на 26 ноября 1942 г., письмо заместителя Председателя Областного Военного Комитета Свиридова о необходимости отремонтировать помещения, занимаемые предварительно польской армией. Большинство документов, это корреспонденция между штабом дивизии и местными властями в период с января по апрель 1942 г. Документы дают также возможность взглянуть на положение польского гражданского населения в Киргизской ССР в начале 1942 год.
К моменту подписания договора Сикорски — Майски в Киргизии находилось около 20 тыс. польских граждан „эвакуированных» ещё в 1939 г., после советского нападения на Польшу, а также во время массовых депортаций в 1940 г. с территорий западной Украины и Белоруссии. Как пишет А. Ярков „для 2 тысяч детей бывших польских граждан (в том также с западной Белоруссии) организовано 15 (по другим данным 28) школ, где обучение шло на польском языке. Для 136 ребят польских эмигрантов существовали 3 приюты для сирот: в Токмаке, в деревнях Сары-Булак (тюпский район) также Благовещенка (джалалабадская область) и кроме того для 592 ребят было открыто 17 (по другим источникам 19) детсадов.
Тогдашнюю ситуацию в Киргизии описал М. Колодей: „В февралё 1942 года мы приехали к Джалалабад, где формировалась 5-ая дивизия польской армии. Надо констатировать, что армия заботилась о гражданском населении. Вопреки тому, что продовольственный паек был только для обмундированных, то как правило, все гражданские лица имели кого-то в армии и были так называемой семьей военного. Следовательно армия кормила гражданское население, была врачебная опека, создавались также при армии школы и детдома».
Формально «забота» о польском гражданском населении лежала в обязанности доверенного делегата Польского Посольства в СССР. 12 января 1942 г. Представительство Польского Посольства в Алма-Ате официально сообщило власти о назначении своего доверенного на район Джалалабада. Стал им Мариан Комарницки, а его заместителями были Леон Фали и Нуссин Хиллер. Советские власти подчеркивали однако факт, что в соответствии с „Решением о сфере компетенции представителей Польского Посольства», роль их временная и имеют они право действовать только до момента «ликвидации скоплений поляков в данном районе».
По инициативе М. Комарницкего был образован в Сузаке дом для инвалидов и стариков. В письме от 9 апреля 1942 г. председатель Исполнительного комитета Джалалабадского Областного Совета приказывает „оказать необходимую помощь и приготовить соответствующие помещения для создаваемого представителями польского правительства дома для польских инвалидов и стариков в срок до 11 апреля 1942 года.». М. Комарницки обращался также с просьбой к партийным властям о выделение в Сузаке помещений на приют для 70 детей сирот, детсад и школу для 300 ребят (380 ребят в Джалалабаде и 520 в Благовещенке), на дом инвалидов для 40 человек и дом для 100 детей. Кроме того, просил выдать лекарства против поноса и дизентерии, даже за деньги больных.
Деятельность М. Комарницкого не у всех вызывала симпатию. С точки зрения служащих джалалабадской милиции, ситуация в городе представлялась следующим образом: «В последнее время [май 1942 г.] имеет место большой наплыв лиц без конкретного занятия, нищих и бездомных. В 90% контингент создают амнистированные польские граждане, прибывающие в город с близлежащих районов области, а также других мест в Центральной Азии (…) Вместе с солдатами прибывают их семьи, знакомые и т. д. (…) Кроме того, командование дивизии организовало в городе сеть пунктов продовольственных, выдающих бесплатно пищу гражданам польской национальности. Это в свою очередь привело к тому, что с колхозов начал стекаться в город асоциальный элемент, нетрудоспособный и не желающий работать. Вторая причина это недостаток организации в действиях представителя Польского Посольства Комарницкого, который вместо того, чтобы принять энергичные меры для трудоустройства польских граждан, занимается раздачей последних тридцатирублёвых пособий, что в свою очередь ведёт к непрерывной концентрации вокруг его резиденции большого числа польских граждан, которые не хотят работать и ждут очередной помощи». Блуждающих по городу поляков бывало задерживала милиция и направляла в колхозы. Оказывалось однако, что «в колхозах выдавали только 300 грамм муки на человека, поэтому большинство из них снова вернулись в город». Очередным поводом недовольства милиции был факт, что не могла она привлекать к ответственности польских граждан (буквально — «привлекать к административным наказаниям») за нарушения права о паспортном режиме, учёте населения и военной службе, поскольку Джалалабад был открытым городом (не режимным городом)».
Документы имеющиеся в распоряжении исследователей доказывают, что занятие польскими солдатами общих хозяйственных и жилых помещений на территории колхозов вело нередко к конфликтам с местным населением и членами администрации области. К примеру — 13 февраля 1942 г. записано, что «без согласия и получения разрешения властей колхоза им. Тельмана (Сузакский район), польские граждане (…) вышвырнули с конюшни колхозные лошади, а на их месте поместили свои лошади. (…) Лошади Польской Армии отделены были от колхозных лошадей деревянной перегородкой, но она была разрублена на топливо (…)». На конце января и начале февраля 1942 г. «на территории колхоза им. Кирова польские солдаты повредили гидротехническое устройство на реке Курагары, отпиливая часть деревянной плотины размерами 6х4 м». В колхозе им. Молотова стрелок Бука вступил в драку со сторожем. Там тоже едва не дошло к рукоприкладству после того, как председатель Районной Политической Комиссии в присутствии польских солдат сказал: «плевать на вашу власть».
Командир дивизии в ответ на письма местных властей информировал о начале следствия и принятию соответствующих шагов по отношению к участникам упомянутых инцидентов. Выяснил также, что офицер, который ударил колхозника понесёт наказание. Не поддался однако напору со стороны советских властей, которые требовали поставить офицера перед полевым судом, констатируя это тем, что «это лежит то в моей компетенции и сам приму соответствующее решение по этому делу. Виновный будет наказан так, как говорят правила и моя честь командира».
Генерал Борута-Спехович встретился также со случаями дезертирства и недостатком дисциплины подвластных ему солдат. В таких случаях реагировал чрезвычайно строго. К примеру 22 февраля 1942 г. по приговору Полевого Суда был расстрелян канонир 5 полка артиллерии Тадеуш Мыдляж, который дезертировал, а затем продал мундир. В приказе командир констатировал: „Солдаты! Армия это прекрасивая вещь, только играться в нее нельзя. Кто думает, что Польская Армия в СССР создана для удобства и пользы единиц — заблуждается. Впереди тяжёлый и почётный этап – бои за Польшу. Народу, который в неволе сражается за свою свободу и независимое существование, мерзавцы не нужны. Подлость, шпионаж и дезертирство будут и по-прежнему наказываться смертью. Я не помилую никого. Прочитать дня 22 февраля 1942 г. перед фронтом компании и батареи«
Серьёзные погрешности связанные были также со злоупотреблением офицерами и солдатами алкоголя. Командование дивизии по этому вопросу 27 марта 1942 г. издало приказ: «По каждому делу, возникшему на почве злоупотребления алкоголя (или же само присутствие в нетрезвом состоянии в публичным месте), необходимо относительно офицеров направлять данное дело к Офицерскому Суду чести, касательно же младших командиров предупредительные и при повторном поступке немедленно уволить со службы».
В Киргизской ССР имел место очередной этап подготовки и обучения подразделений 5 ДП. В феврале, в присутствие ген. В. Андерса и ген. Жукова, были проведены учения с использованием с острых пуль. Наблюдатели отметили дисциплинированность солдат всех уровней, авторитет командиров, правильное следование приказам и патриотизм солдат. Дивизия была почти укомплектована. Возникли предпосылки, чтобы расширить дивизию, за счет формирования полка зенитной артиллерии, полка бронебойной артиллерии, военный госпиталь и батальон рядовых инженерных войск.
Кроме занятий о характере чисто военном, солдаты находили время на науку, отдых и развлечение.
Советские власти высоко оценили обучение 5 ДП и принимая во внимание её оснащение требовали, чтобы дивизию направить на линию фронта. Генерал В. Андерс не выразил на это согласия. Доказывал необходимость участия польской армии в сражениях на фронте полностью. Требовал дальнейших поставок оборудования, средств связи, продовольственных продуктов для организующихся единиц. В последствии это привело к конфликту, а интендант военного округа сократил количество продовольственных пайков для армии. Это решение было мотивировано хозяйственными трудностями и уменьшением продовольствия для запасных дивизии в счет фронтовых дивизий.
В середине марта 1942 г. наступили существенные изменения в высших высших эшелонах командования 5 ДП. По предложению ген. М. Боруты-Спеховича ген. Андерс отозвал с поста начальника штаба дивизии полковника дипломированного. Зыгмунта Бэрлинга. 25 марта был отозван сам Борута-Спехович, которому было поручено командование корпусом на Ближнем Востоке. На пост командира 5 дивизий был назначен ген. Бронислав Раковски.
- Эвакуация
На переломе марта и апреля 1942 г. состоялась так называемая I эвакуация польских солдат и гражданского населения из СССР. Общее количество эвакуированных 43 858 человек, в том числе 1603 офицеров, 28 427 младших командиров и рядовых солдат, 1159 молодых доброволец, 1880 юнаков и 10 789 гражданских лиц. 5 ДП осталась на своих прежних местах расквартирования.
Сложная игра об оставление либо эвакуацию польских отрядов из СССР велась в течение летних месяцев 1942 г. Различные мнения в этом вопросе существовали между Верховным Вождем ген. В. Сикорским и командиром Польской Армии в СССР ген. В. Андерсом. Кроме того, нельзя забывать, что переговоры с властями СССР происходили при участии британского правительства. Не углубляясь в подробности проходящих переговоров, с точки зрения судеб солдат 5 ДП чрезвычайно существенная была телеграмма, которую получил в Янги — Юль 26 июля ген. Андерс. Свидетельствовала она следующее: «Правительство СССР решило удовлетворить просьбу командира польской армии в СССР ген. дивизии Андерса об эвакуации польских отрядов из СССР на территорию Ближнего Востока и не намерено чинить каких-либо препятствий в немедленном осуществлении эвакуации». Телеграмму подписал доверенный Совета Народных Комиссаров СССР по делам Польской Армии в СССР, майор государственной безопасности Жуков.
Эвакуация 5 ДП с территорией СССР началась 9 августа 1942 г. Свидетель этих событий записал: «10 августа 1942. Мы (опускаем) Россию! С утра мы грузимся на железнодорожной станции Джалал Абад к отъезду в дальнюю дорогу к Польше. Всё длиннее эта дорога. Пока что впереди — Персия. В 11 часов утра наш поезд трогает. Направление — Красноводск у Каспийского моря».
Железнодорожным транспортом подразделения дивизии добирались до Красноводска, где комендантом базы был предыдущий начальник штаба дивизии полковник Зигмунт Бэрлинг. Оружие было сдано на месте стоянки подразделений дивизии (вахты при транспортах сдавали оружие в Красноводске). Затем морским путем подразделения направлялись к Пахляви. Последний транспорт отплыл 26 августа. Эвакуация была проведена быстро и организованно. С документов датированных на начало июля 1942 г. вытекает, что в Джалалабаде нет уже польских солдат, а здания занимаемые ими переданы в распоряжение Национального Комитета Обороны СССР.
В общем, в течение 16 дней августа было эвакуировано из СССР в Иран 69 247 человек, в том числе: 2430 офицеров, 36 701 младших командиров и рядовых солдат, 112 военных служащих, 1765 доброволец и сестёр ПКК, 2738 юнаков и 25 501 гражданских лиц. Означает это, что в 1942 г. общее количество эвакуированных на Центральный Восток почти 116 тыс. человек, в том числе 78 тыс. солдат и более 37 тыс. гражданских лиц.
Не все однако солдаты 5 ДП могли выехать. Более ста человек умерло от болезней и изнеможения и похоронены в киргизской земле, на кладбищах в Джалалабаде, а также в окрестных местностях. Самый большой из упомянутых кладбищ в столице провинции, называемый Польским Кладбищем, основала сама 5 дивизия. По данным эмиграционных историков в нем похоронены 92 солдата.
5 Польская Дивизия Пехоты находилась в Джалалабадской области с января по сентябрь 1942 г. После выхода из СССР солдаты 5 ДП вошли в состав Польской Армии на Востоке, а с июля 1943 г. уже как 2. Корпус Польский под командованием генерала Владислава Андерса принимали участие в боях в Италии. Её эвакуация не означала, что все польские граждане покинули киргизскую землю. С документов Исполнительного комитета Джалалабадского областного Совета вытекает, что уже после окончания войны поляки были с этой территории репатриированы в Польшу, в том числе транспорт с польскими репатриантами в составе 66 вагонов с 1892 поляками добрался до польской границы в Медыке 3 мая 1946 г. в 22.30 московского времени. После проверки смешанной правительственной комиссией и пограничными армиями, въехал в Польшу.
- Фото на обложке: Анджей Бобер
- Орфография автора сохранена
