Известно, что историю создают важные для человечества события и судьбы каждой индивидуальной личности. Если обратиться к теме репрессий, после обретения независимости стало ясно, что большинство населения было подвержено этим процессам. В настоящее время самих репрессированных уже нет, да и детей их осталось мало. Долгое время они хранили трагические события в своих сердцах, боялись кому-либо рассказать свои семейные тайны, принижались из-за стигмы «детей врагов народа», и жили не пользуясь всеми своими правами. Во многих постсоветских странах репрессированные оправданы, архивные документы спецслужб стали общедоступными для общества, родственникам выплачены компенсации.
Да, наши репрессированные тоже были реабилитированы, но о выплате компенсации не было и речи. Увы, доступ к архивным материалам в Кыргызской Республики, несмотря на то, что прошло около ста лет, до сих пор держится за семью замками, под мнимым предлогом наших спецслужб, что рассекречивание «может привести к гражданской войне».
Возникает вопрос: созрело ли достаточно сознание народа для восприятия объективной правды или же мы так и будем жить в неведении?. Насколько важно для самих потомков осмысление истории репрессий, а также личные судьбы предков, вопрос остается открытым. Однако мы решили не предавать забвению и обнародовать информацию с тем, чтобы эти драматические судьбы не повторились в будущем. Эти мучительные события и устрашающие личные трагедии, когда оставляли детей сиротами, лишая их отцов, иногда и матерей, когда поневоле разрывались родственные узы.
Известно, что в ходе репрессий кыргызстанцы были сосланы в Россию, Украину, Казахстан и Узбекистан. Вот краткое описание того, как одну их часть отправили в Украину, на расстояние более 4000 км. После установления Советской власти в обществе возникли очень тяжелые социальные проблемы. Когда был издан Декрет «О земле», начались земельная и водная реформы. На его основе проводятся работы по устранению неравенства между русскими и кыргызскими крестьянами, оставшегося с колониальных времён, и по разделу бай-манапских земель. Нельзя отрицать, что в процессе коллективизации были привнесены положительные для кыргызского народа нововведения, такие, как оседание кочевого населения, увеличение числа населённых пунктов, открытие в них больниц, школ, клубов и т.д.
Однако нельзя умалчивать и о множестве негативных последствий. Одно из них – это реализация мер по устранению «кулаков», «бай-манапов» и, заодно с ними, людей среднего достатка как класса. “Кулаки” считались силой, представляющей опасность для новой власти, и высылались насильно за пределы страны.
«Не знающих своего родства – семерых отцов, я раб». Рассказ сына “кулака» — Бейше ата
Мы отмечаем это потому, что наш дедушка (точнее говоря, дедушка моего мужа), Ашыров Ниязалы, также был депортирован в Украину. По данным учёной Зухры Алтымышовой, кыргызстанцы, сосланные в Украину в августе 1931 года, были переселены в Харловский район Одесской области и в село Чалбасы Скадовского района Николаевской области (ныне Херсонская область, Цюрипинский район, село Виноградово). Сосланные в Украину сыновья Ашырова Ниязалы – Бейше (1931-2015гг.) и Кубатбек Ниязалиевы — проживают в данный момент в селе Петровка Московского района Чуйской области.
В 90-е годы среди населения возросло число интересующихся судьбами своих предков, и, в частности, историей кыргызского народа. Как раз тогда сыновья и внуки дедушки Бейше, собравшись вокруг него, спросили: «Ата, нас спрашивают о семи наших предках, может вы расскажете?» Я тоже, заинтересовавшись, прислушалась. Он же, тяжело вздохнув, сказал: «Дети мои, у кыргызов говорят: не знающий семерых своих предков является рабом, вот я и есть такой раб», — и задумчиво замолчал, сдерживая слёзы. Все мы замерли от неловкости. Он долго сидел, прикрыв глаза, после начал свой рассказ: «Как рассказали мне мама и односельчане, отец Ниязалы был в своё время зажиточным торговцем. Говорят, он всё время разъезжал торговать по Андижану, Намангану, Таласу. В доме не было отбоя от гостей, денег было достаточно, отец помогал и своим родным. По возвращении домой каждый день резалась скотина, матери возмущались, мол, может, на убой хотя бы через день будешь пускать. Я говорю «матери», потому что у отца было две жены. У первой жены, Жумагуль, дети не выживали, поэтому желавшая детей семья посовещалась, и отец, будучи уже в возрасте, взял вторую жену (Умурбаева Дилде). Обе жены, на удивление всем, нашли общий язык и жили как сёстры. Между тем они воспитывали и приемных детей — сына Сатара и дочь Нурийлу. Отец отправляет Сатара для обучения в Ташкент. Что за учебное заведение, я не знаю, но говорят, что оно было медицинское. Через недолгое время их дом тоже наполнится счастьем, послышился плач долгожданного ребёнка.
Родился сын, которого назовут Бейше. Но эти счастливые времена продлятся недолго, в 30-х годах отца раскулачат и сошлют в Украину. Матерям дадут разрешение остаться из-за младенца на руках (мама Жумагуль начала ухаживать за мной сразу после того, как мама Дилде разрешилась). Но они не захотят отлучаться от своего спутника жизни и вступят на неизведанную дорогу вместе с отцом. Наверное, они знали, что даже если останутся, никто о них заботиться не будет. Мама говорила потом, что родня отвернулась от них сразу после вызова Ниязалы на допрос.
А мучились в дороге как в аду — когда поезд проезжал пустыни Казахстана, людям, толпящимся в тесном товарнике, от зноя не хватало воздуха, еле дышали. Особенно тяжело было детям. Тогда мама Бейше попытается поднести его на руках поближе к окну, но она не сможет протолкнуться через толпу. Говорят, что тогда сжалившиеся люди передадут младенца из рук в руки и дадут подышать, поднеся к окну. Случаем или счастливой судьбой, одним словом, малыш выживет.
Приемный сын, Сатар, не захочет повиноваться тяжелым невзгодам судьбы и два раза сбежит из Украины в Кыргызстан. Однако его схватят его же односельчане, и после второго побега для наказания повезут его обратно в деревянном (товарном) вагоне, специально забитыми гвоздями снаружи во внутрь. По его словам, тогда он добрался с трудностями, без возможности даже прислониться, то стоя, то сидя на коленях. После приезда в Украину у Сатара не останавливалась кровь из носа, и он вскоре скончался. Семья Ниязалы Аширова, пережившая тяжелые события, как и все спецпоселенцы, обосновалась в селе Чалбасы в Украине вместе со своими соотечественниками. Его сын Бейше подрос и начал ходить в школу. По его словам, специально, по просьбе переселенцев, были направлены учителя из Кыргызстана для обучения детей.
Нужно отметить, что среди них был и будущий академик, доктор исторических наук Бегимаалы Жамгерчинов, который работал директором школы на протяжении двух лет (1938-1939гг.). Вместе с женой, работавшей тоже учительницей, после принятия постановления «О мобилизации учителей в школы кыргызов-спецпереселенцев в Украине» был направлен в Украину Народным Комиссариатом Просвещения Кыргызской ССР и Коммунистическим Союзом Молодёжи (ЛКСМ). Он преподавал историю, математику, географию и другие предметы в 5-7 классах школы села Чалбасы. Сын Бегималы Жамгерчинова, доктор исторических наук Медил Жамгерчинов, вспоминает, что нахождение его отца в то опасное время — период политических репрессий — в Украине, возможно, спасло его от большой беды.
Молодёжь в Чалбасы получала знания как на своём языке, так и на русском, и украинском, обучалась физической культуре, музыке. Жизнь людей немного наладилась, они приспособились к местным условиям и начали заниматься сельским хозяйством. Картину их жизни мы посчитали нужным дополнить сведениями из интервью в 2015 году, Назарова Чоко (1924-2016гг.) 91-летнего жителя села Беш-Корюк. Слушая его, мы стали свидетелями ясности его разума и отличной памяти, несмотря на такой солидный возраст. Хоть мы и получили много прежде неизвестной информации от жителя села Чалбасы того времени Чоко Назарова, мы сочли нужным привести лишь малую её часть:
— «после приезда мы разделились на улицы по родам. Саяки расселились на 1-й и 2-й улицах, солто на 3-4-й, таласцы на 5-6-й. Поблизости в следующем селе поселили спецпоселенцев из Узбекистана. Они засеяли привезённые с собой семена, растили дыни-арбузы, занимались сельским хозяйством, жили намного получше нас. Кыргызы же, которые раньше занимались в основном животноводством, вначале страдали, не в состоянии постичь тайны сельского хозяйства. В целом по всей Украине сажали яблони, груши, картофель, помидоры и т.д. Наши научились от них многому и вскоре начали сажать арбузы, кукурузу, подсолнечник. Женщины же были в основном женами богачей, не привыкшими к бытовым заботам, ранее распоряжавшимися домашними слугами, поэтому им пришлось очень тяжело. Со временем и они свыклись с бытовыми хлопотами. Научились у украинок вышивке, начали сами шить одежду, расшивать подолы и рукава на платьях, и тем самым зарабатывать.» Когда мы спросили его о Ниязалы, он ответил: «Да, знал его. Он из рода кушчу. У Ниязалы было две жены, которые были так дружны, что их звали Аксай, Кёксай (по названиям двух рек в Таласе).
Постепенно жизнь людей, привыкающих к местным условиям, немного улучшится, они организуют колхоз «Новый путь». Однако в 1938 году влияние достигших всесоюзного масштаба политических репрессий настигнет и их в Украине. В том же году, Ниязалы уведут на допрос по ложному доносу о его якобы членстве в тайной контрреволюционной организации, действующей против Советской власти. Его посадят вместе с остальными арестованными в тюрьму в райцентре Скадовского района. Его семья будет носить передачи в тюрьму, хотя встречи не разрешались. Так, сосланные в Украину вначале были наказаны раскулачиванием и отправкой за пределы страны, затем повторно попали под политические репрессии.
Вторая волна репрессий
В действительности факт репрессий в их отношении подтверждается материалами Государственного архива Херсонской области Украины, данными исследовательницы Зухры Алтымышовой. По содержащимся в них сведениям, с февраля по октябрь 1938 года из перемещённых в Украину задержали 63 человека и привлекли к ответственности по статьям 54-2, 54-7, 54-10, 54-11 Уголовного кодекса Украинской ССР. Им были вменены такие обвинения, как «организация и членство в контрреволюционной националистической организации, созданной во время проживания в Скадовском районе, контрагитация и деятельность против Советской власти, попытки разрушить колхоз «Новый Путь», восстановления прав бай-манапов и родового влияния, участие в прошедшем вооружённом сопротивлении басмачей против Советской власти в Кыргызстане». Девять задержанных из села Чалбасы, Сатаркул Жангарачев (1888 г.р.), Кыдырбаев Абдылас (1903 г.р.), Кундубаев Сагын (1895 г.р.), Байбосунов Кожогул (1895 г.р.), Бактыгулов Бейше (1889 г.р.), Сатаев Бопой (1893 г.р.), Аширов Ниязалы (1885 г.р.), Жанузаков Исак (1906 г.р.), Султанов Жапания (1897 г.р.) были приговорены к расстрелу, и лишь двое – Байбосунов Арун (1907 г.р.) и Жанузаков Исраил (1911 г.р.) отправлены в исправительно-трудовые лагеря на 10 лет. Приговор был исполнен с апреля по май месяц 1938 г.
Лишь 28 лет спустя, точнее, в январе-марте 1960 г., Военная прокуратура Одесского военного округа и Государственный комитет безопасности Херсонской области проверил правомерность решения суда в отношении расстрелянных кыргызов. В 1959 г. опрошенные свидетели дали показания о том, что среди кыргызов, проживавших в селе Чалбасы, не было никакой организации, что они трудились добросовестно и никто из них не выступал против Советской власти. В то же время по сведениям из Центральных архивов Киргизской, Туркменской, Узбекской ССР было установлено, что они не боролись против Советов в рядах басмачей. Общественности стало известно, что репрессированные кыргызы не создавали контрреволюционной организации в Скадовском районе.
Ниязалы Ашыров был расстрелян вместе с другими приговорёнными 3 апреля 1938 года. Но его семья об этом не знала. Они еще долгое время носили ему в тюрьму передачи. Осенью того года беременная жена Ниязалы родила еще одного сына. Это было истолковано хорошим знаком к счастью, и матери желая ему здоровья, назвали младенца Кубатбеком.
Вскоре начинается Великая Отечественная война, по воспоминаниям Чоко Назарова, больше 100 человек из местных кыргызов увезли на шахты в Караганду. Село Чалбасы осталось в руках оккупантов. Однако, по словам Чоко, немцы не слишком притесняли кыргызов, возможно, зная об их ссылке, думали использовать их против Советской власти. Они покупали продукты у кыргызов. В то время масло стоило 3 марки, мясо 2 марки. Яйца покупали достаточно много (10 штук яиц стоило 2 марки).
По воспоминаниям Чоко Назарова, в рядах германских солдат было много румын, они забирали у кыргызов без оплаты мясо, молоко и яйца. Сам он, молодой 17-летний парень, знавший хорошо немецкий язык, переводил для немцев и местного населения. Его также назначают сторожем на двухэтажный склад.
Однажды весной кыргызы в селе ему сказали: «Ты ведь водишься с немцами, попроси помочь нам с пашней». Я отказывался, говоря «как я спрошу, нам же во вред будет», но они не слушали. Тогда я, начавший понимать быт и порядки немцев, им сказал: «Если так, тогда завтра вместе пойдем в комендатуру. Вам нужно побриться, надеть чистую одежду, оставить насвай, не хлюпать носом, не садиться без приказа, если они согласятся, скажете «данке шён». На следующий день я пришел к коменданту, рассказал о чаяниях людей, объяснил, что если скоро не вспахать землю, будет поздно сажать. Услышав наши просьбы, он сказал: «Как много вас пришло, живому человеку хозяйство надобно, я дам вам двух волов и землю». После перевода его слов, наши, как я учил, прижав руки к груди и покачивая головой, начали повторять «данке, данке», смотревшие на это солдаты залились хохотом. На следующий день они вспахали своей техникой землю всего за час-два. На вспаханную землю мы посяели рожь и т.д. …»
В 1943 г., после освобождения Украины, кыргызам из Чалбасы было разрешено вернуться на родину. Семья Ниязалы, не знавшая о его судьбе, вместе с соотечественниками, тоскующими по родине, отправится в Кыргызстан, надеясь, что он приедет следом. Старшему сыны Бейше к тому времени было 14 лет, а младшему Кубатбеку – 5 лет. 1 января 1945 года они сядут в товарный поезд из Украины и с частыми пересадками доедут через 20 дней до села Беловодское.
Возвращение на родину, жизнь после ссылки
Возвратившихся вновь встретила тяжёлая жизнь. У них не было ни дома, ни хозяйства, тем более запаса продуктов. Война лишь недавно кончилась, местный народ сам был обессилен, и с другой стороны, всё еще опасался связываться с подвергшимися репрессиям земляками.
Две матери с детьми пойдут искать кров у зятя Дилде апа, Малабаева Иманалы, и останутся там на один-два года. Конечно, и там было тяжело найти место и еду для пятерых человек. Через два года, решив больше никого не тяготить, женщины поблагодарив зятя и сестру, выселятся, построив сначала лачугу до осени, где они с трудом перезимуют. На следующий год к весне, по примеру увиденного в Украине, они построят глиняный дом. Позднее вступят в колхоз, будут воспитывать детей. Сыновья часто будут вспоминать, что их матери, перенеся столько невзгод, одинаково заботились и безмерно любили своих детей.
Старший сын Бейше продолжил учебу в восьмом классе и закончил среднюю школу имени Буденного в Московском районе Чуйской области. По словам Бейше ата, дети, учившиеся в Украине, на родине учились тоже хорошо. Бейше ата по окончании школы сразу взял на себя ответственность за семью и начал работать сначала в библиотеке, затем секретарем в сельсовете и т.д.
Младший сын Кубатбек окончил Фрунзенское художественное училище имени Чуйкова. В надежде узнать судьбу отца он поступает на Исторический факультет Кыргызского государственного университета. Естественно, он не смог получить никакой информации об отце, ввиду невозможности получения таких сведений в то время.
Две бабушки ждали Ниязалы ата до конца своей жизни, не теряя надежды. Однако все же они ушли из этого мира довольными – их дети выжили, они смогли увидеть их семьи, внуков, родную землю. Этих двух хрупких женщин не сломила трудная судьба, несмотря на потерю любимого человека, они сохранили семью и детей, тем самым продолжили род Ашыралы.
Старший сын видел, знал и помнил отца, поэтому желал еще хоть раз его увидеть. Младший же Кубатбек сам признается, что ему это было не так важно, потому что он знал о нём лишь по рассказам матерей. Возможно, такие же чувства были у большинства детей-сирот в послевоенное годы. Но все равно Кубатбек ата говорит, что иногда сожалел об этом, когда видел других детей со своими отцами.
Недавно, в 2013 году, Бейше и Кубатбек Ниязалиевы по воле судьбы прочитали статью ученой Зухры Алтымышовой, где ознакомились со сведениями Херсонского областного архива о приговоре, что отца расстреляли еще в 1938 году. Им было очень горько, как будто это произошло сегодня. Единственное, что их успокаивало, они узнали правду о своем отце, ставшем жертвой системы. Вот так и закончилось ожидание, длиною в 75 лет…
Через два года после того события ушёл из жизни дедушка Бейше. Перед смертью он сказал всем, что несмотря ни на что, он был рад узнать правду о судьбе своего отца, которого он ждал всю свою жизнь.
Записывая эти строки, вспоминается, как дедушка Бейше говорил: «У меня не было никого, кто бы рассказал мне о моих предках. Мы выросли без отца, родня старалась нас обходить, так что не было возможности о них узнать». Кто в этом виноват: власть, система или тяжкая судьба? Ведь и поныне встречается много детей, рано лишившихся родителей, не видевших не только отцов, но и матерей. Когда слышишь частые разговоры у кыргызов о семи предках, которыми они так гордятся, то у тех людей, которым не у кого было узнать о своих корнях, наверняка возникает чувство неполноценности. Поэтому, помимо традиционных понятий о «семи предках», надо побольше обращать внимание молодежи на такие понятия, как «гуманизм», «уважение к старшим», «почитание семьи» и т.д.
Два года назад при поездке в Киев нас удивил порядок работы украинских архивов. Особенно архив Государственной службы безопасности Украинской Народной Республики. Когда мы пришли в архив Государственной службы безопасности, сотрудники показали читальный зал архива, комнату для приёма заказов и зал для хранения документов (со всеми для этого условиями). Когда мы спросили, как они выдают документы по 1937-38 гг., мы услышали ответ: «Для всех желающих, если сделают запрос, стараемся найти все документы». А на вопрос о конфиденциальности, их ответ был: «Зачем делать тайну из документов несуществующего (СССР) государства?». Как доказательство, они предоставили нам копии, хранящихся в Киеве архивных материалов и фотодокументов о кыргызах, сосланных в Украину.
На вопрос, где можно получить более полную информацию, мы получили ответ, что просто нужно сделать официальный запрос в Херсонский и Одесский областные архивы.
В данный момент несколько исследователей, привозя оттуда документы, пытаются восполнить пробелы нашей истории. Мы же сравнили с сожалением эту ситуацию с тем, как лишь считанное количество людей смогло ознакомиться с материалами архива нашего Государственного комитета национальной безопасности Кыргызской Республики, содержащими судьбы более 20 000 человек.
Подготавливая эту статью, я сожалею, что не сохранилось ни одной фотографии из документов нашего дедушки Ниязалы. Также надеюсь, что, возможно, при будущих исследованиях в документах из украинского архива среди фотографий и информации о многих других безвестных людях найдутся и его данные. Мы должны помнить, что жизнь и судьба каждого человека – это главное богатство страны…
Айида Кубатова
