Ассман (2008) проводит различие между коллективной и культурной памятью. Культурная память определяется как «форма коллективной памяти в том смысле, что она разделяется многими людьми и передает этим людям коллективную, то есть культурную идентичность». Для Ассманн эти двое отличаются тем, как их запоминают. В отличие от коллективной памяти культурная память требует сохранения и повторного воплощения для обращения между поколениями, в то время как коллективная память, напротив, «не институциональна; не поддерживается какими-либо учреждениями обучения, передачи и интерпретации; она не оформлена и не стабилизирована какими либо формами материальной символизации; она живёт в повседневном взаимодействии и общении». Следовательно, культурная память поддерживается, передается, культивируется и интерпретируется учреждениями.
В этой статье я рассмотрю попытки местной администрации города Ош выстроить культурную память в городе, устанавливая памятники национальным героям. В статье я утверждаю, что такая практика выстраивания культурной памяти не достигает своей конечной цели, которая заключается в передаче людям коллективной, то есть культурной идентичности. Более того, используя свои выводы, я докажу, что усилия местных властей неоднозначно воспринимаются местными жителями, но воспринимаются через призму противостояния местной власти с центральной властью.
Статуи на порогах. После 2010 года в Оше появилось несколько новых памятников. Они разбросаны по разным частям города. Памятник «Слезы матерей», посвященный жертвам конфликта 2010 года, установлен в центральной части города, рядом с православной церковью и зданием городской администрации. Памятник государственному деятелю Абсамату Масалиеву изготовлен в честь 80-летия Масалиева и установлен на проспекте Масалиева. Колокол мира, установленный в парке имени Токтогула, также посвящен жертвам июньских событий 2010 года. Все перечисленные памятники расположены в центральной части города в очень народных местах. Они мало чем отличаются от многих других скульптур в городе Ош. Однако этого нельзя сказать о памятниках Манасу, Алымбеку Датке и Барсбеку. Они отличаются как большими размерами по сравнению с другими, расположением, монументальностью и дороговизной. Далее мы рассмотрим историю создания памятников, их особенности, цели преследуемые городскими властями при их установке и то, как они воспринимаются местными жителями.
Манас. Памятник Манасу стоит на северном пороге Оша, на пересечении улиц Юлдашева и Касымбекова. Считается, что это вторая по величине статуя национального героя в странах СНГ с высотой 24 метра (Радио Азаттык, 2013). Местный журналист Данияр1 вспоминает, как проходило открытие: В день открытия, жарким июньским днём 2012 года, прибыли высокопоставленные чиновники, в том числе президент Алмазбек Атамбаев. Чтобы подвозить людей, администрация города организовала автобусы. Через несколько часов жители и гости города собрались на поле у памятника. На мгновение пустырь превратился в оживленное место, но после выступления Алмазбека Атамбаева местность снова опустела. Люди поспешили по домам, поближе к тени и прохладе.
В своём выступлении Атамбаев отметил важность статуи Манаса как символа единства кыргызского народа. Тем не менее, расположение памятников не менее символично, ведь улица Юлдашева ведёт от аэропорта к городу Ош. С этой точки зрения было бы неправдой сказать, что памятник Манасу – это первое, что видят в городе гости Оша. Однако тем, кто приходит впервые, Манас может показаться недружелюбным – он держит в руках копье и щит, сидя на коне, который вот-вот подпрыгнет. Перед высоким постаментом Манаса и его лошади в рыкающей позе стоит бронзовый леопард. Эта композиция находится на оживленном перекрестке улиц Юлдашева и Касымбекова. Однако, как упоминалось выше, поблизости нет живой зоны и нет возможности как-то взаимодействовать со статуей, а это значит, что шанс случайных прохожих взаимодействовать хотя бы визуально очень низок или даже полностью отсутствует.
Алымбек. Второй памятник расположен у восточного въезда в город. Алымбек Датка встречает приезжих верхом на коне, в чепкене, тебетее и с камчой в левой руке. Сразу за памятником Алымбеку Датке находится 22-метровая арка с тундуком наверху. По обе стороны дороги построена стена с мозаикой, отражающая жизнь кыргызского народа. Если вы застряли в пробке, что часто случается на этой улице, вы можете увидеть изображения юрт, пастухов на лошадях, воинов в доспехах, манасчи, танцующих юношей и девушек и т. д.
Вся эта композиция вместе со статуей, мозаичной стеной и аркой эффектно смотрится при приближении к городу. Рядом с аркой открывается вид с высокой точки на восточную часть города. Арка и мозаичная стена словно устремляют взор наблюдателя в центральную часть города и в сторону Сулайман-Тоо. Однако строящиеся многоэтажки стали частично перекрывать чудесный вид. Поскольку эта местность выглядит как «воронка» с узким проходом под аркой, вы не сможете здесь остановиться и понаблюдать за городом и изображениями на стенах. Для этого лучше не торопиться и пройтись по узкому тротуару.
Барсбек. На окраине микрорайона «Западный», у западного порога Оша, стоит третья статуя в нашем списке – статуя Барсбека кагана.3 Она установлена на пересечении главных городских артерий – улиц Айтиева и Осмонова. Этот памятник занимает особое место на объездной дороге, выходящей на дорогу, ведущую на Араван. Барсбек также изображен в воинственной позе с камчой в правой руке над головой, а его левая рука лежит на рукояти меча. Он одет в доспехи. Под постаментом, на уровне прохожих, с четырех сторон расположены воины Барсбека с копьями и щитами. Однако, несмотря на то, что статуя доминирует над местностью, как это ни парадоксально, кажется, что никто её не замечает.
Видимо, когда администрация выбирала место для статуи Барсбека, они рассчитывали, что расположение в оживлённом месте привлечет внимание людей. Но именно из-за его расположения на оживленном перекрёстке невозможно подойти к памятнику и начать с ним взаимодействовать. Причина: таксисты, паркующиеся вокруг памятника и курсирующие по ближайшим селам, заняты привлечением клиентов. Пешеходы же стараются не попасть под машину. Постоянные жители микрорайона с удовольствием гуляют со своими детьми в недавно построенных парках, в том числе и моя знакомая Айгуль, всю жизнь прожившая в Западном районе. Айгуль не знала, кто изображен на памятнике, но была рада, что администрация города реконструировала её район и построила новый парк для прогулок с ребенком. Памятник Барсбеку, а также статуи Манаса и Алымбека были воздвигнуты параллельно с реконструкцией города после событий 2010 года. Здесь мы узнали, что эти три памятника отличаются от других в Оше своим особым расположением, монументальностью и стилем. Далее мы попытаемся выяснить, каково их предназначение. А для этого обратимся к инициатору их возведения.
Памятники неоднозначности. Здесь мы сделаем шаг назад и вернемся к тому моменту, когда администрация города начала строительство памятников. Мы попытаемся понять их мотивы или мотивы, которые они распространяли в обществе. На первый взгляд, логика размещения памятников важнейшим политическим и идеологическим фигурам кыргызов у городских ворот проста – разграничить город, заявить права на город и сказать: «Это город кыргызов». Но кто и против кого проводит это разграничение? Кто предъявляет претензии к городу и против кого? Более того, можно ли сделать подобное заявление открыто? Следует ли завуалировать такое сообщение под другим предлогом? Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны обратиться к контексту. А контекст связан с фигурой Мелиса Мырзакматова.
В ходе моего исследования в городе Ош, в моем списке вопросов был один, очень важный для меня: «Есть ли в Оше какое-нибудь памятное место, созданное людьми для людей?» Задавая этот вопрос, я хотел выяснить наличие инициатив снизу вверх для воспроизведения коллективного прошлого. Некоторые из моих респондентов упомянули общественные места, созданные местными активистами, другие не смогли вспомнить ни одного. Но больше всего упоминается важная роль Мелиса Мырзакматова в возведении новых памятников. Мырзакматов не совсем подходил под мою модель «снизу вверх», поскольку был представителем местной администрации. Однако мои респонденты восприняли его инициативы как акт политического противостояния с Алмазбеком Атамбаевым. В его инициативах они увидели объявление прав Мырзакматова на город. И для такого рода заявлений с его стороны были использованы все доступные жесты.
Теперь нам нужно больше узнать о Мелисе Мырзахматове, мэре Оша с 2009 по 2013 год с неоднозначной репутацией. Он был одним из немногих политиков, сохранивших свой пост после революции 7 апреля 2010 года. За неповиновение центральному правительству Алмазбек Атамбаев, тогдашний президент Кыргызстана, назвал его королем Оша (Клооп, 2015). Это описание фигуры Мырзакматова иллюстрирует уровень его автономии как регионального лидера.
В своём интервью радио «Азаттык» (2013) Мырзакматов объяснил инициативу по установке новых памятников в городе тем, что жители города Ош обращаются к нему с просьбой «правильно воспитывать» подростковое поколение. По его словам, городу нужны символы для воспитания подрастающего поколения в духе патриотизма и идеологического подкрепления новых инициатив. И по его мнению, лучше всего этого можно было добиться с помощью монументального искусства.
Мырзакматов в своей книге «В поисках истины» заявляет: «Из всех искусств самым важным для нас является монументальное искусство» (2011). Сказав это, он подчеркивает, что установка памятников была вынужденной мерой в городе с 3000-летней историей, где никто не посещает музеи, где школьники ходят в школу, но не учатся, где мечети имеют более сильное идеологическое влияние, чем государственные школы и где уровень религиозного радикализма повышается (Мырзакматов, 2011). В подтверждение Мырзакматов перечислил достоинства монументальной архитектуры: Монументальная архитектура как искусство, как инструмент идеологического воздействия на людей и общество имеет ряд неоспоримых преимуществ: Чтобы увидеть монументальную архитектуру, не нужно куда-то специально ехать, её можно увидеть во время прогулки, по дороге домой или на работу; за просмотр не нужно платить; доступен 24 часа в сутки; Он никому не принадлежит, это собственность всего города и его гостей.
Монументальное искусство требует монументальных вложений. Мырзакматов поставил строительство памятников выше строительства объектов инфраструктуры. На строительство памятников Манаса, Барсбека и Алымбека администрация города Ош выделила 119 миллионов сомов, а Мырзакматов лично вложил в это дело неопределенную сумму (24.kg, 2013). Большой бюджет, выделенный на строительство этих памятников, отражает то большое значение, которое Мырзакматов придавал созданию желаемой культурной памяти в Оше. Такое внимание к строительству памятников он публично мотивировал необходимостью способствовать миру и межнациональному согласию в городе.
Как мы видели, сооружение памятников Манасу, Барсбеку и Алымбеку – это проект Мырзакматова. Однако мои собеседники, независимо от этнической принадлежности считают, что установка скульптур – это политический жест Мырзакматова в сторону центрального правительства, поэтому широко распространенно мнение о том, что недавно установленные статуи демаркируют город считают необоснованными. Скорее, на первый план выходит противостояние Мырзакматова с Атамбаевым. Сам Мырзакматов объяснил свои инициативы, с одной стороны, необходимостью воспитания подрастающего поколения в духе патриотизма, с другой – необходимостью содействия миру и межнациональному согласию. Я не считаю, что та или иная версия была истинным намерением бывшего мэра. Возможно, все версии верны, а возможно, его намерения были совсем другими. Несмотря на все предположения, памятники стоят там, где они есть, и опосредуют неоднозначную память о прошлом и настоящем, а это значит, что они также неоднозначно воспринимаются. О неоднозначных настроениях, которые статуи вызывают у ошан, мы поговорим в следующем разделе.
От безразличия к апологии. Среди жителей Оша существует неоднозначное отношение к памятникам. Для одних они безразличны, другие чувствуют возмущение, а третье уходят в апологию. Я не нашел закономерностей в гендерной и этнической принадлежности моих респондентов по отношению к памятникам, кроме безразличного отношения молодежи. Безразличие. Как было сказано выше, статуя Барсбека не привлекает того внимания, которое ожидалось. Это не единственный памятник, оставленный без внимания. Памятники Манаса и Алымбека также не привлекают внимания из-за их расположения в труднодоступных местах. Напротив, статуи Ленина, Токтогула и Курманжан Датки были более известны для горожан. Люди их знают, могут подойти, понаблюдать, сфотографировать, отметить важное событие или просто посидеть в тени. Другими словами, с этими памятниками можно взаимодействовать. С этой точки зрения, несмотря на утрату идеологической значимости, памятник Ленину по-прежнему остается местом, куда приезжают молодожены сфотографироваться и отпраздновать свою свадьбу. Свободное пространство и наличие мест для сидения позволяет молодым людям взаимодействовать с памятниками и, таким образом, в некоторой степени оживлять это место. В этом смысле для молодых ошан новые памятники не смогли стать живым местом. Для них скорее было очень важно, что наряду с памятниками были благоустроены ближайшие районы, отремонтированы дороги, и что город становится современным. Но этого нельзя сказать о тех респондентах, кого возмутило прямолинейность создателей памятников.
Возмущение. Важным моментом здесь является то, что чувство возмущения вызывает не сам факт установления новых памятников. Скорее, это вызвано посылом, которое создатели вложили в памятники, и способом его передачи. Многие из моих собеседников приветствовали установку памятников как часть общего благоустраива общественных мест. Но они отмечают, что городские власти могли выбрать более изощренный метод. Как говорит местный журналист Шарип: «Мне нравится памятник Алымбеку, и я понимаю, почему он стоит в нашем городе. Алымбек – местный герой, он много сделал для развития нашего города. Например, он строил мечети, медресе и поддерживал торговцев. Но я не могу понять, почему администрация города установила памятники Манасу и Барсбеку. Я был бы даже рад, если бы они хотя бы передавали важные посылы. Но я думаю, что при их создании Мырзакматов хотел сказать только, что город Ош принадлежит кыргызам. И это сообщение передается через статуи очень примитивно и агрессивно».
Сказав это, Шарип, как и другие мои узбекские собеседники, добавил: «Но я не говорю, что Ош – узбекский город. Ош определенно является кыргызским городом». Это связано с опасением, что его могут неправильно понять. Однако новые статуи возмутили не только узбеков, но и некоторых кыргызов. Причина их возмущения не в послании и стиле статуй. Но в факте траты большой суммы на строительство однообразных бронзовых статуй. Вместо этого, городская администрация могла бы построить новые школы и детские сады, где они будут обучать молодое поколение и способствовать миру и межэтническому согласию. Или, как указывает Айбек, местный журналист, «на эти деньги можно было построить музей событий 2010 года и сделать первый шаг к реальному примирению сторон».
Апология. Ош – красивый город с уникальным ландшафтом, историей, традициями и людьми. Однако за городом, в масштабах Кыргызстана или Центральной Азии, он известен преимущественно своими трагическими событиями. Ошибочно полагать, что межэтнические конфликты определяют сущность города Ош. Сами горожане это прекрасно понимают. Именно поэтому в повседневной жизни и городской суете, в непринужденных разговорах ошане предпочитают избегать темы конфликтов. Тем, кто пережил потери и получил травмы, трудно вспоминать прошлое. Другие, как Шарип, боятся быть неправильно понятыми. Поэтому тема конфликтов в городе стала в табуированной. Коснуться этой темы – значит сыпать соль на рану.
В то же время здесь стоят три монументальные статуи, воздвигнутые после 2010 года. Для обычного жителя Оша они связаны с событиями 2010 года так же, как следствие связано с причиной. Публично аргументированные тем, что они способствуют миру в городе, эти статуи не вносят никакого вклада в примирение общественности. Скорее, как заметил местный активист Жаркынай: «Установка статуй национальных героев – самое банальное и прямолинейное решение. Таким образом, мы по-прежнему избегаем брать на себя даже свою долю вины. Мы скрываем больные точки нашей истории, вместо того, чтобы лечить их, мы избегаем их, как если бы не было травм и конфликтов. Это как бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой момент. К сожалению, мы не готовы брать на себя вину».
Возвращаясь к словам Айбека о строительстве музея, посвященному событиям в 2010 года. Сам он признает, что в ближайшее время этого не произойдет. Однако он всё ещё надеется, что когда-нибудь в будущем люди примут и простят друг друга. Что касается нынешних усилий администрации по примирению сторон путем строительства памятников, он остается пессимистичным, поскольку они представляют собой не что иное, как «пластыри» на текстуре города.
Выводы. Подводя итог, всё вместе взятое рассказывает нам о постоянно меняющемся характере города, изменениях его инфраструктуры по воле местных лидеров, создании культурной памяти и о конфронтации с центральной властью. Рассказывает об отношениях между киргизами и узбеками, для которых искусственно созданные места памяти являются не более чем инструментом конфронтации лидеров и, никоим образом, не инструментом демаркации. Это также указывает на сильную коллективную память в Оше, а не на культурную, где ценности одной стороны ставятся выше ценностей другой. Эта ситуация намекает на существование других мест памяти, которые, по сравнению с разобранными выше примерами, служат дольше, являющимися по-настоящему коллективными.
Благодарю Аналитический Центр «Полис Азия» и всех кто причастен к проекту «Эсимде» за финансовую поддержку при проведении полевых работ, а также за предоставления площадки для теоретических и практических дискуссий.
