Эта история была отправлена нам Константином Караханиди, когда Эсимде объявил сбор личных историй «Семейные истории, переходящие из уст в уста. Кыргызстан -XX век» в 2018 году. Мы верим что важно сохранить память о судьбах людей и своей семьи, переданных в устных историях из поколения в поколение.
Развлечения в микрорайоне моего детства.
В микрорайоне, в котором я жил почти с самого его основания, постоянно что-либо происходило. Первым об этом узнавали мы, дети булыжников и огромных свободных земель. Микрорайон быстро застраивался. Появлялись школа, магазин, почта, детские сады, прачечная, что превращало его из необжитого места в культурное местожительство фрунзенцев. И нам детворе везде надо было поспеть и не отстать. Но по настоящему больших событий было немного, их можно было пересчитать по пальцам.
В центре стоял большой летний деревянный кинотеатр, который напоминал огромную бочку без верха. Вечером все взрослые и дети собирались смотреть фильмы под открытым небом. Они были разные и порой нас детей не пускали на вечерний сеанс. Но не зря кинотеатр напоминал бочку. Ведь в каждой из них, даже самой крепкой появлялись щели и мы проскальзывали, и порой не понимали, почему нам строго настрого запрещали смотреть на это.
Потом бочку разобрали и на ее месте появился новый «цыганский дом» и большой стадион на котором по задумке чиновников должны были заниматься спортом рядовые граждане. Активно спортом занимались только мои сверстники. Это была знаменитая футбольная команда «Луч».
В праздничные дни на стадион приезжали артиллеристы со своими орудиями и мы смотрели как небо расцветает множеством разноцветных огоньков и грохотом бьющим по нашим перепонкам. Потом мы долго копались в пыли, собирали железные кружочки разного цвета и играли в свои игры.
Дом назывался «цыганским» потому, что его заселили несколько цыганских семейств и в народе сразу стали курсировать слухи, один страшнее другого. Доля истины в слухах была. Около дома могли и побить и отнять что-либо ценное.
Весь асфальт перед нашим домом был расчерчен мелом на квадратики с цифрами от 1 до 10. Это девчонки играли в классики, еще они прыгали через скакалку, делали секретики с разной мишурой и цветами под стекляшками от бутылок.
На асфальте очень часто можно было увидеть круги довольно правильной формы с чертой посередине. Один пацан стоял в центре и держал за руку другого и тот в движении по кругу мелом или кирпичом рисовал геометрически выверенную фигуру. Получался своеобразный живой циркуль. Круги были необходимы для игры в альчики.
Сегодня дети многоэтажек почти совсем не играют в эту забаву нашего детства. Альчики были мерилом значимости и авторитета, человек умеющий хорошо играть в них во дворе и окрестностях был уважаемой личностью. Обладатель большой коллекции альчиков был своеобразным Рокфеллером.
Их раскрашивали в разные цвета, сверлили и заливали свинцом, обматывали проволокой для тяжести. Подтачивали для лучшего скольжения. Весь наш двор завидовал мальчишке у которого была сочка от архара. Я не ошибся в слове сочка ни на одну букву-это была ударная бита в нашей игре в альчики. Страсти накалялись, доходило до драк и выяснения отношений по пацански.
В нашем доме жил сосед, который имел отношение к мясу. Среди дворовой пацанвы он почему то выделил меня, и иногда одаривал крепким красным тяжелым не вываренным до белизны лобанчиком. Это была конечно не архаровская косточка, но все же тяжелый и ценный альчик.
Нарисованный круг мог использоваться и для игры в крышки. Мы очень часто использовали подручный материал для своих игр. Крышки из под лимонада и пива, а они всегда были только железные, расплющивались до плоского состояния, складывались они стопочкой в центре, и с определенного расстояния надо было выбить специальной каменной битой как можно больше крышек.
Выбрать каменную биту-это было тоже большое умение и мастерство, благо камня вокруг было немеряно, и мы часами возились в русле канала и по его берегам в поисках плоского и удобного по руке кругляша.
Простой тетрадный лист в клеточку или линейку мог быть многофункциональным средством для игр. Это мог быть самолетики с острым или тупым концом, которые летали по разному, кораблик плавающий по лужам или в арыке. Из простого листа бумаги можно было сделать сложную конструкцию для гадания на пальцах рук. Внутри этого сооружения писались ответы на предполагаемые вопросы для клиента, чаще всего юмористического содержания.
Трудно поверить, но была уличная игра, которую я не любил, страстно хотел научиться, но мои округлости и короткие ножки не позволяли это сделать. Лянга-игра для настоящих пацанов вырвавшихся на улицу весной и освобождающихся от тяжелой зимней одежды, когда тело и душа просят свободы и движения. Лянга-кусочек бараньей или козьей кожи с шерстью и маленьким плоским кусочком свинца-грузила, сбалансированного и хорошо летающего. Это своеобразный аналог того, что футболисты делают при жонглировании мячом. Простушки, пары, виси, люры, джанзы, фанзы-звучало как музыка для моего слуха.
Заниматься лянгой можно было везде, родители и учителя, чтобы отвлечь мальчишек, говорили, что чрезмерное увлечение игрой может привести к паховой грыже. Мы не верили этому, как и слухам о том, что жвачку у шарабары делают из собачьего жира.
Еще одним развлечением, делающим наш день праздником, был автобус-кинотеатр для детей «Светлячок». Такие пассажирские автобусы, квадратненькие с тупым носом можно было увидеть в фильмах 50-60-х годов. Внутри стояли скамеечки, а рядом с местом водителя был натянут экран.
Детей набивалась целая коробка. Мы смотрели всё: и на Алладина, и Синбада, и Одиссея с циклопом, и бабушку с желтым чемоданчиком. Как нам нравились фильмы про индейцев и знаменитая фраза белолицего ковбоя про «змеиный супчик», а когда одному герою на темечко методично капала холодная вода, мы все вместе испытывали нестерпимые муки и холод.
Летом открывался купальный сезон в нашем бассейне. В нашем кубрике было 2 бассейна, для маленьких детей(лягушатник) и взрослых. Шум стоял невероятный. Купаться было лучше рано утром, вода отстоялась за ночь и была без мути, но потом ближе к полудню она становилась бурой и напоминала воды Амазонки в период ливневых дождей.
Микрорайон. Часть 2.
Советские микрорайоны первых годов застройки очень похожи друг на друга. 3,4,5,6 м.р.-это постройки одинаковых домов из бетонных плит,с совершенно похожей планировкой 1.2 и 3 комнатных квартир. Когда открыли первый продуктовый магазин, не деревянный барак, темный и скрипящий, а настоящий кирпичный, светлый и просторный-это был праздник для нашего кубрика.
Сразу скажу, что кубрик, отдельная часть микрорайона, с довольно четко заметными границами. Магазин поразил мое детское воображение и потом я с удовольствием бегал в него что-то покупать или просто изучать витрины. Я очень любил сладкое. И почему-то из всех пироженных, выложенных на витрине, мне запомнилась на открытии магазина самое неказистое. Такая бисквитная лепешка с розоватой нашлепкой сверху.
Конфеты, печенье, халва, мармелад, пастила в шоколаде и просто белая и розовая маленькими брусочками обалденно пахнувшая, сиамски слепленные близняшки зефира, шоколадные торты в желтых коробках. Если бы все эти богатства можно было бы собрать в единую гору, я был бы вечным альпинистом пробирающимся по ее кручам и откусывающим, отгрызающим и облизывающим кусочки от нее.
Магазин притягивал меня и летом, когда были каникулы, я шел добровольно помогать продавцам в магазин. Летом очень часто, молочную продукцию продавали прямо перед магазином, чтобы не таскать лишние ящики, и от того что ее было мало, собирался народ, я пристраивался у ящиков и подавал продавщице все, что просили покупатели из разных ящиков.
Молоко простое в литровых стеклянных бутылках с белой крышечкой из фольги, кефир с зеленой, топленое молоко с желтой, ряженка с розовой, у каждого продукта была своя цветная крышечка. Меня хвалили и всегда оставляли все, что я хотел.
Долгое время, хлеб продавали отдельно, в деревянном сарайчике. Запах стоял такой, что даже сытый человек начинал чувствовать желание ущипнуть или прихватить кусочек хлеба и долго его перекатывать во рту. Папа всегда ругал, если дома не было в запасе хоть одной булки хлеба и постоянно гнал в сарайчик.
Белый круглый золотистый по 26 копеек, серый или как мы его называли полубелый по 16, черный ржаной, самый духовитый. Хлеб можно было брать по половинке, но для меня это было опасно, потому что по дороге я сгрызал или обдирал значительную часть купленного хлеба.
Но это было далеко не все, что радовало мой взгляд в этом хлебном раю-толстые и пухлые батоны с поперечными нарезками сверху, рогалики прямые и радикулитно — кривые с присыпками и маком, халы скрученные косичкой и бублики-баранки на шпагате, мягкие и круглые буквой «о».
Микрорайон. Часть 3.
Это был мотороллер-муравей, который пищал и ехал по дорожкам нашего кубрика. За рулем сидел дядька в шлеме, а за его спиной был железный ящик-холодильник с двумя нарисованными пингвинами на задних дверцах. Пингвины улыбались, призывно махали лапками, когда мотороллер подскакивал на ухабах и весело подмигивали круглыми глазами. В ящике, было мороженное: пломбир, круглое эскимо или наивысший пилотах, ленинградское, мороженное в шоколаде, по 22 копейки.
Услышав знакомое пищание мотороллера, дети с тараканьей быстротой брызгали по домам за копейками и, собираясь толпой, неслись за «муравьем-дароносцем». Я никогда не оставался без мороженного, по крайней мере, моя память не сохранила ни одного случая такой детской беды. Учитывая мои габариты и округлось, я, в начале, набирал скорость, задавал нужное направление, а потом остановить такое пушечное ядро никто не решался. Пингвины на дверях холодильника, чем-то напоминали меня, трапециевидностью фигуры, короткими ручками и веселостью взгляда.
Жизнь, каждого возрастного сообщества двигалась самостоятельно и почти не пересекалась. Младшие возились в песочницах, постарше на детских площадках, а подростковая молодежь в беседках, которые были в каждом дворе микрорайона. Открытые, деревянные, они вечером становились центром общения, где можно было услышать последние новости, обсудить проблемы, попеть, попить и замутить что-то необычное.
Каждый вечер, мы собирались и пели. Моей коронной песней были «Сувениры» Демиса Русоса.
Пусть в этом мире, все течет Не повторим вчерашний день.
Больше всех, как я подозревал, мое пение радовало маму.
— Бедный сынок,-думала она,-если бог ему не дал умения работать руками, то хоть так он сможет себе заработать на кусок хлеба.
Идут года, и грусть опять в твоих глазах, И я не знаю, что тебе сказать. Найти слова, или без слов ответить на твою любовь, Чтоб стала ты моей судьбой.
Я орал ее во всю силу своего горла и легких. Ни один жилец нашего двора не возмутился и не выразил недовольства этим ночным пением, как не возмущались они нашим соседом с третьего этажа, который глубокой ночью садился на балконе и начинал читать в полный голос эпос «Манас». Мне кажется, наши импровизации были красивыми и люди оценивали это по достоинству.
Когда микрорайон заселялся — это была каменная пустыня, но постепенно завозили землю и стали засаживать придомовые участки деревьями и кустарником. Тяга людей к земле неистребима, под окнами домов появились маленькие подобия палисадников с цветами и плодовыми деревьями. Беседка нашего двора была окружена этими мини садиками с яблоками, грушами, вишней. Мы беззастенчиво пользовались чужими трудами, и все лето туда лазили. Особенно доставалось двум сестрам старушкам, которые любовно возделывали свой участочек. Старшая была чуть слеповата и глуха, а младшая очень бойкая, постоянно гонялась за нами.
Услышав, как младшая несется с третьего этажа на улицу, старшая сестра орала, высунувшись в окно:
— Подонки, сволочи, жеребцы, у вас уже в яйцах дети пищат, а вы все по огородам лазаете. Совести у вас нет.
Эхо родного двора услужливо разносило эту информацию нашего физиологического роста во все отдаленные и глухие его концы. По всей видимости, бабуська хотела, чтобы это услышали все жители, особенно наши родители, и порадовались за нас.
В один прекрасный момент, старшая, решила изменить тактику ведения борьбы с паразитами. Она набрала большую плошку горячей воды, тихонько высунулась в окно и, прицелившись, быстро выплеснула ее за край. То ли глаза ее подвели, то ли рука дрогнула, но вся масса горячей воды досталась младшей сестре, которая как старый опытный индеец-охотник, подбиралась к нам. Теперь уже орала младшая:
— Что ж ты делаешь, б…ть, старая. Совсем ослепла, не видишь куда льешь. Всю жизнь так. Я бегаю, а она льет и еще горячую.
Эхо работала по принципу «рекламодатель, не несет ответственности за текст объявления». Мы лежали под деревьями и хохотали, не скрываясь. Младшая, стояла мокрая и злая, а старшая сконфуженно улыбалась. Есть у меня подозрение, что это была только видимость случайности, но на самом деле, месть, за какую- то провинность младшей.
Микрорайон. Часть 4.
Запахи детства.
Возвратиться в прошлое мне всегда помогают запахи. Иногда это происходит помимо моей воли, во всем виноват мой нос и память. «Если ты хочешь, чтобы твои воспоминания о детстве остались прекрасными, никогда не возвращайся туда, где тебе было хорошо, чтобы не разрушить иллюзию счастливого детства», так обычно цитирует мне один мой хороший друг неизвестного автора или героя какого — то произведения. Он сам не помнит откуда это, но за максимальную точность фразы ручается головой.
Мне не надо возвращаться в места моего детства, чтобы вспомнить все, что со мной было. В микрорайоне запахи всегда сопровождали нас, маленьких жителей булыжной пустыни.
Они могли быть вкусными и не очень, но нас они всегда заставляли двигаться. Запах кипящей и пузырящейся черной смолы в больших котлах, которая на изломе куска блестела как полированное зеркало, подвалов пахнущих строительной пылью, экскрементами и кошками, в которых было интересно блуждать и играть в различные мальчишеские игры, карбида, который булькал в специальных резервуарах и так пах, что ноздри раздувались как у молодого жеребенка. Кто-нибудь замечал, как по особенному пахнут свежевымытые полы в подъездах нашего детства, отполированные и пятнистые.
Мы гурьбой ходили из квартиры в квартиру, ели мясо и пили терпко пахнувший свежий кумыс приправленный медом, после которого нам было весело и хорошо. Мед и кумыс в отличии от городского, магазинного пах очень свежо, травами и цветами.
За домами начиналась целина, голая, неизведанная и полная сюрпризов. Даже самое простейшее выбивание искр ударами камня о камень, сопровождалось необычным запахом. Что в нем было вкусного, не понимаю до сих пор?
На целине было много маленьких домиков улиток, сухих и хрустких. Мы выбирали наиболее крупные и крепкие и начинали соревнование. Это чем то напоминало нам стуканье крашенными яйцами на Пасху. Верхушки улиток соприкасались и побеждала та, которая оставалась целой и невредимой.
Самым головокружительным запахом в наших путешествиях за речку, так мы называли канал, который протекал на целинных землях, была цветущая джида или джигида. Ее довольно много росло над крутыми обрывами канала. Это уже потом, берега канала одели в бетонные плиты и застроили частными домами.
У деревьев джиды были тонкие блестящие листья, которые приятно шелестели на ветру, длинные острые шипы и желтые, одуряюще пахнувшие цветочки. В конце лета, желтые цветочки превращались в круглые шарики, мучнистые и вяжущие на вкус.
За зарослями джиды начиналось пространство высоких трав и деревьев. Сегодня там Ботанический сад, но в наше время-это были прерии, где мы играли в индейцев. Старшее поколение молодежи, да и взрослого населения, тоже любили эти места. Чаще всего это были парочки, и мы по-индейски, ползком, скрываясь в высокой траве набирались взрослого опыта жизни.
Увидев, чем занимается взрослая соседская девица со своим очередным поклонником, я окончательно утвердился в предположениях своих друзей, что особая кривизна ее ног именно из-за этого.
Микрорайон. Часть 5.
Шара-бара.
Современная молодежь услышав сочетание «шара-бара» наверное примет это как обычный применяемый в восточном разговоре прием речи. Ну говорим же мы «шашлык-машлык, сыр-пыр, чай-пай, зелень-мелень, рис- мис». И даже представить не могут как много это простое сочетание слов могло значить для ребенка 60-70-х годов.
Как бы это не было удивительно, сочетание «шара-бара» есть в словаре В.Даля. «шарабара — шарабора «хлам, рухлядь».
С определенной периодичностью в микрорайон приезжала повозка запряженная лошадью или осликом с человеком неопределенного возраста, внешности, владеющего невероятными богатствами. И открывалось торжище, обмен. Испанские конкистадоры, торговцы из Европы, везли бедным индейцам и папуасам Новой Гвинеи зеркала, стекляшки и бусы, обменивая их на золото, серебро и драгоценные камни, и нам всегда говорили и в школе, и по телевизору или радио, что они безжалостно обирали их.
Здесь же, по нашему детскому разумению, все происходило наоборот. Мы несли этому глупому и недалекому человеку, все самое ненужное в доме: пустые бутылки, старую ветошь, изъеденные молью одеяла и разбитые подушки, старую кривую и облупленную обувь, а взамен получали такое удовольствие и восторг: воздушные шарики с пластмассовыми пищалками и тонкой резиновой ленточкой прикрепленной по середине, какие-то разноцветные веера и сложные конструкции с прикрепленными бумажными пропеллерами, которые при быстрой пробежке яростно крутились и гудели, длинные конфеты сваренные из сахара с цветными прожилками, они прилипали к зубам и долго жевались, мячики набитые опилками и трухой на резинке-венгерке.
Мячиком можно было тренировать ловкость рук, сбивать мух или музыкантиков с цветов, заигрывать с девчонками, а когда он начинал умирать и из него сыпалась труха, венгерку использовали для рогаток. Из металлической проволоки делали рогачек, заворачивали по краям ушки и привязывали к ним венгерку. Слабенькая была рогатка и стреляла только бумажными пульками.
У старика можно было достать и крепкую тугую резину для настоящей рогатки. Сделанная руками настоящего мастера рогатка становилась серьезным оружием. Мощный рогачек был основой, две равные ленты резины, с одной стороны соединялись с рогачком,а с другой был кожанный пласт, вырезанный либо из старой туфли или ремня. Мелкий щебень был всегда под рукой. Охотничий азарт переполнял нас.
Шарабара конечно же не могла соревноваться с магазинными сладостями и вкусностями, но наш детский неизбалованный взгляд, делала жизнь намного интересней и красивее.
Щара-бара приезжал летом, когда утром, когда во второй половине дня, а вечером из открытых окон начинали вырываться мелкие вулканчики скандалов. Родители обнаруживали следы вынесенного «хлама» и остатки приобретенных своими чадами богатств.
Спустя годы я случайно наткнулся на прекрасное стихотворение Таланта Джолдошбекова «Шарабара» и детские воспоминания закрутили меня так, что появилось это мини-эссе.
ШАРАБАРА* Меня побеспокоил скупщик стеклотары Сегодня поутру настойчивым звонком. Мешок через плечо, немолодой, нестарый, Одёжою и голосом едва знаком. Не в тягость пять минут пустяшной процедуры На лестничной площадке — пересчёт, расчёт. Порожняя посуда, мятые купюры, «Спасибо», «До свиданья», «Заходи ещё». И он, как будто выгодой вполне довольный, Позвякивая ношей, двинулся долой И, сам того не зная, уходя, невольно Оставил на прощанье отблеск золотой. На сердце хлынул из тридцатилетней дали Цветной мираж микрорайонского двора, Где зреющий урюк и воробьёв скандалы, И сонным ветром донесло: «Шарабара!» Чудесно колыхнули маленькую душу Скрипение телеги, перестук копыт, В запасе у возницы вороха игрушек, И надо непременно что-нибудь купить. Лечу стремглав, босой, с бутылками в охапке, Не отставая от таких же пацанов, Свистульки, сладости, резина для рогатки, Ассортимент всегда несложен и ненов. Шарабара владел коммерческим талантом, Использовал умело немудрёный спрос. Хоть взрослые его ругали спекулянтом, Для детворы он был почти что Дед Мороз. И вот смотрю сегодня на извивы жизни, Теперь иное время, новая пора. По улицам гремит триумф капитализма, И навсегда уехал мой шарабара. (*Шарабара – так называли человека, который в 50-е – 60-е годы разъезжал по улицам на телеге и скупал бутылки и тряпьё, расплачиваясь при этом самодельными сладостями, игрушками и прочими безделицами. О своём появлении он всегда оповещал криком «О-о-о – шарабара!») Джолдошбеков Т. Полинезия: Сборник стихов и песен в пяти частях и с музыкальным приложением. – Б.: 2008. — 176 c.
Орфография и стилистика автора сохранена. Мнения автора описанные в материале, не отображают позицию команды Эсимде.
